Уже навис день исхода её из этой жизни; этот день знал Ты, мы о нём не ведали. Случилось
думаю, тайной Твоей заботой, — что мы с ней остались вдвоём; опершись на подоконник, смотрели мы из окна на внутренний садик того дома, где жили в Остии.
Усталые от долгого путешествия, наконец в одиночестве, набирались мы сил для плавания. Мы сладостно беседовали вдвоём и, ”забывая заднее и простираясь вперед”, спрашивали друг друга, пред лицом Истины, — а это Ты, какова будущая вечная жизнь святых, — ”не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку”, но устами сердца жаждали мы приникнуть к струям Твоего небесного источника, источника жизни, который у Тебя.
Я говорил это, если и не так и не этими словами, то Ты знаешь, Господи, что в тот день, когда мы беседовали, ничтожен за этой беседой показался нам этот мир со всеми его наслаждениями, и мать сказала мне: ”Сын! что до меня, то в этой жизни мне всё уже не в сладость. Я не знаю, что мне здесь ещё делать и зачем здесь быть; с мирскими надеждами у меня здесь покончено.
Было только одно, почему я хотела еще задержаться в этой жизни: раньше чем умереть, увидеть тебя кафолическим христианином. Господь одарил меня полнее: дал увидеть тебя Его рабом, презревшим земное счастье. Что мне здесь ещё делать?“
Не помню, что я ей ответил, но не прошло и пяти дней или немногим больше, как она слегла в лихорадке. Во время болезни она в какой-то день впала в обморочное состояние и потеряла на короткое время сознание. Мы прибежали, но она скоро пришла в себя, увидела меня и брата, стоявших тут же, и сказала, словно ища что-то: ”Где я была?“ Затем, видя нашу глубокую скорбь, сказала: ”Здесь похороните вы меня“.
Я молчал, сдерживая слезы. Брат мой что-то сказал, желая ей не такого горького конца; лучше бы ей умереть не в чужой земле, а на родине. Услышав это, она встревожилась от таких его мыслей, устремила на него недовольный взгляд и, переводя глаза на меня, сказала: ”Посмотри, что он говорит!“
А затем обратилась к обоим: ”Положите это тело, где придётся; не беспокойтесь о нём; прошу об одном: поминайте меня у алтаря Господня, где бы вы ни оказались“. Выразив эту мысль словами, какими смогла, она умолкла, страдая от усиливавшейся болезни.
(Книга 9, 10-11)
